НАСТОЛЬНЫЕ ВАРГЕЙМЫ

У меня есть этот модуль, поэтому я тоже интересовался, что это за «Бокка Которска» такая. Оказался очень интересный эпизод из попыток русских и французов закрепиться на Адриатике на фоне давнего соперничества в этом регионе Австрии и Турции. Ну и как тут обойтись без «англичанки», которая «всегда гадит»?

Вот что можно прочесть вкратце:

Военная энциклопедия: [В 18 т.] / Под ред. В.Ф. Новицкого и др. — СПб.: Т-во И.Д. Сытина, 1911—1915.

цитата:

Въ началѣ снт. 1806 г. ком-щій расположенными въ Далмаціи франц. войсками марш. Мармонъ сосредоточилъ 12-тыс. к-съ въ лагерѣ подъ Рагузой, а 19 снт. двинулся къ Дебель-брегу противъ 3-тыс. рус. отряда г.-м. Папандопуло. Упорн. бой продолжался 71/2 ч., пока несоразмѣрное превосх-во непр. силъ не заставило Папандопуло отойти къ К., гдѣ и находилась эс-дра в.-адм. Сенявина. 20 снт. на разсвѣтѣ, пользуясь густ. туманомъ, покрывавшимъ окрес-ти, фр-зы приблизились къ городу. Нашъ отрядъ, усиленный 5 рус. б-нами, прибывшими съ Корфу и нѣск. тысячами черногорцевъ Негуша, а также поддержанный огнемъ стоявшихъ въ заливѣ судовъ, стремит-но атаковалъ непр-ля. Витебскій мушк. п., 13 и 14-й егерскіе нѣск. разъ ходили въ атаку и сбили съ высотъ лѣв. флангъ Мармона, начавшій отходить назадъ. А прав. флангъ, обстрѣливаемый съ к-блей, не взирая на отчаян. храбрость 79-го лин. п. ген. Дельзона, дрогнулъ и сталъ поспѣшно отходить къ Старой Рагузѣ, преслѣдуемый русскими. Фр-зы потеряли 1.100 ч. уб. и ран. и 1 ор. Наши потери 517 ч. (Hendly, Histoire De la formation territoriale Des Etats De l’Europe centrale; G. De la Jonquière, Histoire De l’empire Ottoman).

Тарле, «Экспедиция адмирала Сенявина в Средиземное море (1805—1807)»:

цитата:

В конце сентября 1806 г. между силами Сенявина, которому помогали бокезцы и черногорцы, и войсками Мармона произошло несколько боевых столкновений. Об этих столкновениях у нас есть три непосредственных свидетельства: во-первых, донесение Сенявина царю{1}, во-вторых, описание дела у [291] Броневского{2} и, в-третьих, показание генерала (впоследствии маршала) Мармона{3}.

Действия происходили близ Кастельнуово и Спаньоло и начались по инициативе Сенявина. Командовавший первым выступившим русским отрядом генерал-майор Попандопуло принудил французов к отступлению и 14 сентября захватил брошенную неприятелем артиллерию. 15 сентября митрополит черногорский Петр Негош валял так называемый Дебелый брег{4}. Французы вернулись в Старую Рагузу, но было ясно, что дело едва только начинается. Сенявин после совещания с Негошем и графом Невличем, который командовал «приморцами» (т. е. славянами как бокезской, так и пограничной части рагузинской области, жившими в селениях по морскому побережью), решил атаковать неприятеля 19 или 20 сентября с двух сторон: 1) с суши, где у адмирала было в общей сложности более 2000 регулярных войск и столько же иррегулярных, и 2) с моря, где были наготове три корабля и один фрегат. А до той поры черногорцы тревожили неприятеля у самого французского лагеря. 18 сентября генерал Попандопуло с целью ближней разведки подошел к французским позициям. Французы отогнали в этот день черногорцев, а затем вышли из своего расположения сильной колонной и принудили генерала Попандопуло, опасавшегося обхода, отступить с Дебелого брега к границе бокезской области. Тут на его новую позицию прибыло вызванное Сенявиным с о. Корфу подкрепление: два батальона и четыре роты. 19 сентября 1806 г. французы пошли в общую атаку с нескольких пунктов. Несмотря на помощь, немедленно оказанную генералом Попандопуло, черногорцы и бокезцы были сбиты атакой и отброшены в горы к селению Мокрино, где и удерживали неприятеля. В это время сражение разгорелось по всей линии. К французам непрерывно подходили новые и новые подкрепления, и вскоре у неприятеля оказалось до 12 тысяч регулярных войск, до 3 тысяч рагузинцев, завербованных Мармоном после занятия Рагузы, и еще так называемый «восточный легион» из греков и разных горных народов» (как пишет Сенявин в донесении царю).

Генерал Попандопуло под давлением сил, далеко превосходящих его собственные, стал медленно отступать, оказывая самое упорное сопротивление.

Русские войска дошли до берега и здесь получили существенную поддержку с моря: канонерские лодки своей артиллерией остановили неприятеля. Таким образом, три тысячи человек, которые в течение семи часов вели бой против неприятеля, «превосходящего их почти в четыре раза», обнаружили «удивигельную храбрость, неустрашимость и рвение». Русские [292] потеряли в этот день 245 человек, черногорцы и приморцы — 22 человека убитыми и 26 ранеными.

На Другой день, 20 сентября, французы двинулись в атаку двумя отрядами. Их целью было нападение на укрепления, вынесенные перед крепостью. Отбросив первый отряд неприятеля, русские, приблизившись к линии, занятой черногорцами, перешли в контратаку. После пятичасового ожесточенного сражения французы начали отходить к своему главному лагерю.

Наступило 21 сентября (3 октября) 1806 г. И тут только обнаружилось, что и французы также считают дело, бывшее накануне, проигранным: генерал Мармон приказал своим силам отступить и возвратиться в Старую Рагузу. Петр Негош со своими черногорцами яростно преследовал отступавшего неприятеля. Мстя за сожжение своих домов, черногорцы выжгли рагузинские селения, принявшие французское подданство и подчинившиеся Мармону.

Немедленно восстановилось положение, бывшее до начала этих трехдневных боевых столкновений. Русские и черногорцы опять оказались на рагузинской территории, а со стороны моря рагузинскую республику защищали, приблизившись к самому берегу, три корабля, два брига и один фрегат сенявинской эскадры.

Сражение показало, что если у русских нет достаточных сил, чтобы взять Рагузу, то и у Мармона нет достаточных сил (хотя его армия была вчетверо больше русской), чтобы взять Боко-ди-Каттаро. А господство на море французы тут даже и думать не смели оспаривать у Сенявина.

Подробное донесение Сенявина Александру подтверждается во всех существенных частях показанием Броневского. Но он считает, что в итоге трехдневных боев (19, 20 и 21 сентября) русские потеряли до 800 человек, а неприятель 1300 рядовых и 47 штаб- и обер-офицеров только пленными, а в общей сложности убитыми и пленными до 3000 человек и 50 пушек. Эти сведения были собраны позднее.

К модулю приложена историческая справка, где сражение объявлено французской победой на основании мемуаров маршала Мармона. Тарле не забывает пнуть «буржуазных фальсификаторов истории»:

цитата:

Имея документальные данные о ходе этого сражения, курьезно читать сознательно лживое изложение дела в мемуарах маршала Мармона, изображающего свое тяжкое поражение как победу, которую не удалось довершить лишь потому, что 18-й полк опоздал на десять минут. Вообще же «я достиг своей цели и показал этим варварским народам мое превосходство над русскими». И если бравый маршал все-таки после всех этих неимоверных «подвигов» отступил, то отступил с достоинством, днем, а не ночью. «Я отступил 3-го (октября), среди бела дня, на виду у неприятеля. Когда я возвратился в Старую Рагузу, то мои войска снова заняли тот лагерь, который они покинули пять дней тому назад». Французы совершенно основательно в своем лагере серьезно опасались, что на них немедленно нападут черногорцы, местные крестьяне и русские, только что прогнавшие их обратно в Рагузу. Они были радешеньки, что их оставили в покое. Мармон излагает это так: «Страх неприятеля был так велик, что ни один крестьянин не осмелился меня преследовать»{6}.

Словом, битва под Кастельнуово описана маршалом Мармоном в той классической, традиционной манере, в какой французы частенько описывают и свои удачи, а еще гораздо изящнее свои неудачи. Вспомним ныне еще здравствующего Луи Мадлена, горько укоряющего Кутузова за то, что тот «имел бесстыдство» не признать своего поражения под Бородином; вспомним и лаконичную, в своем роде бессмертную строку в одном вез первых изданий малого энциклопедического словаря Ларуса: «Александр Суворов (1730—1800). Русский генерал, разбитый генералом Массена». И точка. Так что удивляться живописанию маршала Мармона о его «победе» над русскими и черногорцами не приходится. Во французской «патриотической» историографии репутация Мармона очернена завещанием Наполеона, который называет его изменником. Фальшивки Мармона необычайно наглы и полны не только грубейших извращений, но и брани против противников. Но все хвастовство Мармона там, где он говорит о французских подвигах и уничижительно отзывается о русских, приемлется многими французами с полным почтением и детской доверчивостью. Генерал Мармон умалчивает также о безобразном поведении своих войск, которые учинили 19—20 сентября варварский разгром беззащитных жилищ «приморцев», то есть славян, числившихся номинально турецкими подданными: «Французы самым бесчеловечным образом губили людей, разграбили и сожгли все дома обывательские на границе и то же самое учинили с жилищами подданных турецких, обитающих [295] полосу земли турецкой между Рагузинской и Катарской областями, и делали сие именно за то, что сии турецкие подданные не хотели поднять противу нас оружия»,— с негодованием сообщал Сенявин через несколько дней после сражения русскому послу в Вене графу Разумовскому{7}.

Русские правила для варгеймов

База игроков-варгеймеров